Дядя Пушкина Василий Львович (1766-1830) тоже был поэтом. Он родился в Москве, ещё в 18 лет блистал в московских салонах, затем служил в Измайловском полку и дослужился до чина поручика. Писал уже тогда стихи, романсы, песни, элегии, сатиры и т. д. В 1793 году начал печататься в журнале «С.-Петербургский Меркурий». К тому же времени относится его деятельное сотрудничество в «Аонидах» (1796—1799) и «Вестнике Европы». Выйдя в отставку в 1797 году, поселился в Москве. Здесь он задумал жениться и выбрал известную красавицу, Капитолину Михайловну Вышеславцеву. Семейная жизнь оказалась неудачной и закончилась разводом. Фамильное предание Пушкиных обвиняло в том Капитолину Михайловну. Однако, сейчас опубликованы документы, рисующие дело в ином свете. Ходатайство о разводе пред московскими духовными властями возбудила Капитолина Михайловна в 1802 году, ссылаясь на незаконную связь мужа. Бракоразводный процесс тянулся до 1806 гожа. До пожара в 1812 году в Москве Василий Пушкин вёл веселую, открытую жизнь гостеприимного и обеспеченного человека. Хорошо образованный, остроумный и находчивый, он блистал в салонах и славился своими экспромтами и каламбурами. Он знал языки: немецкий, французский, английский, итальянский, латинский. Любил читать наизусть оды Горация. Ездил за границу, фактически 1803-1804 гг. Василий Львович провёл за границей, главным образом в Париже. По поводу его поездки за границу И. И. Дмитриев создал ироническое шутливое стихотворение «Путешествие N.N. в Париж и Лондон, писанное за три дни до путешествия». Василий Пушкин был сторонником Карамзина и принимал участие в спорах с Шишковым (послания «К Жуковскому», «К Дашкову»). К 1811 году относится его лучшее произведение – сатира «Опасный сосед». Написанная во вкусе Ренье, остроумная, хотя грубоватая и долгое время «неудобная для печати», сатира была популярна в российских литературных кругах того времени. В ней сочетаются язвительные выпады против «шишковистов» с реалистическими зарисовками нравов московского барства. Сюжет сатиры таков: Сосед Буянов героя её затащил в вертеп, затеял там драку, и пришлось бедному герою бежать, оставив кошелёк, часы, шинель. Он рад был, что дёшево ещё отделался: Блажен, сто крат блажен, кто в тишине живёт, С кем не встречается опасный мой сосед… Поэма ходила по рукам, ею зачитывались, над ней от души хохотали. Баратынский ценил «Опасного соседа» за энергию стиха за живость: Панкратьевна, садись; целуй меня, Варюшка; Дай пуншу: «Пей, дьячок». – И началась пирушка. Дядиной сатирой восторгался А. С. Пушкин и вспомнил об «опасном соседе» в «Евгении Онегине»: «…мой брат двоюродный Буянов…». Появление в Москве Наполеона застало Василия Львовича врасплох. Он писал князю П. А. Вяземскому 14-го декабря 1812 года про разорение Москвы: «Я потерял в ней все движимое мое имение. Новая моя карета, дрожки, мебели и драгоценная моя библиотека — все сгорело. Я ничего вынесть не мог; денег у меня не было, и никто не помог мне в такой крайности». После этого В. Пушкин вместе с другими погорельцами-москвичами переехал в Нижний Новгород, где образовалась скоро целая колония. Это был трудный период в его жизни; в письме к Вяземскому он говорит: «Ты спрашиваешь, что я делаю в Нижнем Новгороде? Совсем ничего. Живу в избе, хожу по морозу без шубы, и денег нет ни гроша». Однако в том же письме, забыв про личные неприятности, он пишет: «Кокошкин пишет из Ярославля, что он переводит «Федру». Читал ли ты подражание его пророку Аввакуму?» Постепенно жизнь московско-нижегородской колонии наладилась, начались балы, маскарады, обеды, ужины, и Пушкин совсем повеселел. В начале 1813 года, на короткое время побывав в Петербурге, Василий Львович Пушкин снова водворился в Москве. В 1816 году он вместе с Карамзиным и кн. Вяземским опять ездил в Петербург, и в этот приезд был принят в члены недавно народившегося литературного общества «Арзамас». Все члены этого общества имели прозвища. Василия Львовича получил прозвище «Вот» (или «Вот я вас», «Вотрушка»). Дядя Пушкина принадлежал к школе «классиков» и не сочувствовал романтическому направлению. В его элегиях, романсах, песнях, альбомных стихах заметно влияние сентиментализма. Он был приверженцем «лёгкой поэзии» и подражателем Дмитриева; писал «песни», эпиграммы, послания и т. п., подражал Тибуллу, Горацию, Катуллу, Парни и др., перевёл несколько басен Флориана, Лафонтена и др. Басни Василия Пушкина – преимущественно переделки и подражания иностранным авторам. «Черты младенческого его простосердечия и малодушия,— писал его друг П. А. Вяземский,— могут составить любопытную главу в истории сердца человеческого. Они придавали что-то смешное личности его, но были очень милы». Ф. Ф. Вигель так описывает В. Л. Пушкина: «Сам он весьма некрасив: рыхлое толстеющее туловище на жидких ногах, косое брюхо, кривой нос, лицо треугольником, рот и подбородок, как у Шарля Кена, а более всего редеющие волосы не с большим в тридцать лет его старообразили. К тому же беззубие увлаживали разговор его, и друзья внимали ему хотя с удовольствием, но в некотором от него отдалении». В 1822 издал сборник «Стихотворения». В позднейшее время стареющий Василий Львович уже писал все бледнее и бледнее. Отношения А.С. Пушкина со своим дядей Василием Львовичем А. С. Пушкин, по словам отца, в детстве слушал стихи своего дяди, «затвердил некоторые наизусть и радовал тем почтенного родственника». Летом 1811 года вместе со своим племянником Василий Львович выехал из Москвы в Петербург для определения его в Царскосельский лицей. Юноша-поэт позднее признавался, что с «музами сосватал» его «дядюшка-поэт». К своему знаменитому племяннику Василий Львович относился с величайшим восхищением, которое выражал в своих посланиях к нему. Пушкин и его друзья к литературной деятельности В. Л. Пушкина и к нему самому относились с добродушной иронией. Это нашло отражение и в посланиях к дяде: «Дяде, назвавшему сочинителя братом…» (1816), «Христос воскрес, питомец Феба…» (1816), «Скажи, парнасский мой отец…» (1817) и других. Нет, нет — вы мне совсем не брат; Вы дядя мне и на Парнасе. Свой первый визит после возвращения из ссылки в сентябре 1826 года и после аудиенции у Николая I Александр Пушкин совершил именно к дяде Василию Львовичу на Старую Басманную, дом 36. После их последней встречи в Лицее прошло десять лет. Перед поэтом оказался жалкий и больной и старик. В свои последующие приезды в Москву Пушкин не забывал дядю и постоянно навещал его. «Дядя Василий Львович… плакал, узнав о моей помолвке,— писал Пушкин Вяземскому в мае 1830 года.— Он собирался на свадьбу подарить нам стихи. На днях он чуть не умер и чуть не ожил. Бог знает чем и зачем он живет». Василий Львович до последнего дня не переставал интересоваться литературой. В часы его кончины Пушкин был при нем и писал своему другу П. А. Плетневу в сентябре 1830 года: «Бедный дядя Василий! Знаешь ли его последние слова? Приезжаю к нему, нахожу его в забытьи, очнувшись, он узнал меня, погоревал, потом, помолчав: как скучны статьи Катенина! И более ни слова. Каково? Вот что значит умереть честным воином на щите, le cri de guerre a la bouche!» (с боевым кличем на устах!)». Пушкин принял на себя хлопоты и расходы, связанные с похоронами дяди, и, по свидетельству современника, «скорбел о нем как о родственнике и как о поэте». В июне 2013 года открыл двери для посетителей Дом-музей В.Л. Пушкина на Старой Басманной. Вот таким описала дядю Пушкина Тыркова-Вильямс Ариадна Владимировна, автор наиболее полной и обстоятельной биографии великого поэта: «В литературном и поэтическом развитии маленького Пушкина дядюшка Василий Львович сыграл свою роль. Это был первый стихотворец, первый сочинитель, к которому Александр Пушкин мог подойти близко, запросто, с которым он был в живом общении. Смена поколений, интересов, идей, литературных школ смела память о Василии Львовиче, но в свое время он был видным провозвестником, глашатаем русской дворянской культуры, довольно заметным стихотворцем. Когда в литературных кругах, до появления «Руслана и Людмилы», говорили Пушкин – подразумевали Василия Львовича. Как только удалось ему отделаться от военной службы, он посвятил себя литературе. Сюда входило все – чтение книг, сочинительство, дружба с сочинителями, декламация, наконец, неутомимое рысканье по Москве, чтобы развозить из дома в дом слухи и остроты, шутки и сведения, литературные новинки и сплетни, житейские и политические. Газет еще не было, а жажда знать, следить, быть к чему-то причастным, которая является одним из цементов общества, уже проснулась. Это занятие, быть живой газетой, быть живым носителем общественного мнения, делил с Василием Львовичем и отец поэта, Сергей Львович. Их каламбуры повторяла вся Москва. Смеялись иногда не только над остротами Василия Львовича, но и над ним самим, над его некрасивым лицом, над тем, как он в разговоре плевался, обливался потом. Наряду с любезностью, общительностью, добродушием было в нем что-то нелепое, комическое, что делало его мишенью постоянных бесцеремонных шуток. Возможно, что о нем думал Грибоедов, когда писал Репетилова. … В 1802 году В. Л. Пушкин собрался за границу. Перед отъездом он всем надоел своей суетливостью, потел и плевался больше обычного. Бывший однополчанин Василия Львовича И. И. Дмитриев, любивший потешаться над своим восторженным приятелем, еще заранее, до его отъезда в Париж, описал его поездку в шуточной поэме «Путешествие из Москвы в Париж».
